Сразу после рождения наш пятый ребенок, Луиджи, попал в реанимацию из-за проблем с дыханием. Меня охватил страх и чувство бессилия. В тот момент не помогала даже мысль о том, что в других обстоятельствах мне доводилось переживать рай, я нуждалась в чем-то, что позволило бы мне смотреть в лицо этой ситуации. Я начала просить: «Господи, если Ты даешь мне переживать все это, тогда покажи Себя – сейчас!» И Он показал Себя в лице врача из отделения, близкой подруги, которая обняла меня и объяснила, что происходит. Затем мне позвонил еще один друг, священник, и наконец подруга-монахиня пришла проведать меня и прочитать вместе молитву Розария. В конце дня Луиджи все еще был интубирован, меня все еще трясло, но общение с друзьями открыло во мне пространство для мысли: я не могу дать дыхание Луиджи (и даже самой себе), но есть Тот, Кто дает его. Я не могу взять моего сына на руки и заботиться о нем так, как мне хотелось бы, но есть Тот, Кто заботится о нем и помогает ему (через врачей и медперсонал) гораздо лучше, чем это делала бы я. Он в руке Другого, он принадлежит Другому. В свете этого суждения мы с мужем поняли, что хотим сразу же попросить о Крещении. Мы были уверены: по-настоящему быть родителями Луиджи можно только в отношении с Тем, Кто его творит. По окончании обряда мы остались в молчании, взволнованные перед его маленьким страдающим тельцем. Уже на выходе из отделения папа одной из лежащих там девочек остановил священника и попросил о Крещении и для своей дочери. Наша подруга-врач сказала: «Каждый день капеллан приходит и предлагает покрестить новорожденных, но ни одна семья не откликнулась. А потом случается факт, который больше всего соответствует потребности сердца этих родителей, переживающих головокружительный опыт хрупкости жизни их ребенка, и они просят о том же для себя». На следующий день перед инкубатором присутствие моего сына растрогало меня, и я осознала, что каждый его вдох, каждое движение его грудной клетки – дар. С огромной благодарностью я прочитала молитву «Ангел Господень». Постепенно я познакомилась с другими родителями, и общение со многими из них поразило меня. Как-то раз я встретила маму, которая разрыдалась и сказала: «Мне страшно уходить из отделения, я боюсь, что дочь умрет, пока меня нет». Еще одна рассказала историю своего ребенка и добавила: «В жизни все зависит от того, насколько тебе повезет. И это буквально сводит меня с ума». Третья мама, успешный адвокат, продолжала твердить: «Научите меня правилам обращения с моей дочкой, мне нужны правила, а иначе я лишусь рассудка». Мы чувствуем себя бессильными перед лицом другой жизни, и по-человечески невозможно висеть над подобной пропастью в одиночку. Я познакомилась и с одной мамой-мусульманкой. Из-за внезапного осложнения она родила на двадцать третьей неделе. Врачи предложили ей прервать беременность из-за угрозы ее жизни и из-за того, что срок был слишком маленьким, чтобы спасать ребенка. Пока они обсуждали ситуацию, начались схватки, и через два часа на свет появился ее сын. У него было множество проблем, он перенес не одно хирургическое вмешательство. Когда ему делали операцию на сердце, мама была в ужасном состоянии. Я подошла к ней, дала ей памятную карточку с похорон моего сына Джованни (он умер после всего лишь двух месяцев жизни) и уверила, что буду молиться о них. Она удивилась и поблагодарила, а через неделю остановила меня в коридоре, обняла и сказала: «Знаешь, с тех пор как ты дала мне карточку, моему сыну лучше. Уверена, что твой Джованни нам помогает. Я очень благодарна, что у меня такой ребенок, и понимаю: каждая минута его жизни – дар».

Маргерита, Милан


Во вторую годовщину смерти Маттиа публикуем письмо его родителей, которые заботились о нем на протяжении десяти лет, что он пребывал в вегетативном состоянии.

Зачем мы вновь собрались? Разве эмоции после великого события, каким стали похороны Маттиа, еще не улеглись? Кажется, именно в этом сегодня заключается критерий для всего, для того чтобы решить хорошо что-то или плохо: нужно понять, испытываешь ты эмоции или нет. Почему нам мало эмоций, почему в конце концов они оставляют в печали? Потому что они не сохраняются, и ты вновь превращаешься в пленника боли, тоски; настоящее теряет свою привлекательность, и ты пытаешься уцепиться за новые эмоции, а по сути ищешь новых иллюзий. Так вот, Маттиа перевернул все, он призвал и по-прежнему призывает нас смотреть на то, что меняет настоящее. Пожалуй, в этом вся разница между воспоминанием и памятью: первое оплакивает прошлое, вторая преображает настоящее. Но как? Суждение о жизни позволяет нам переживать опыт, а опыт позволяет строить – ступень за ступенью – лестницу к нашей судьбе. Как часто мы рассказывали о годах, проведенных с Маттиа, чтобы укрепить надежду в некоторых друзьях, чтобы объяснить ценность терпения, ценность настоящего, чтобы свидетельствовать о том, что люди в нашей компании – это руки и лицо Самого Иисуса! Какой же смысл собираться? Скажем так: по крайней мере раз в год мы хотим смотреть в лицо неудобным вопросам, от которых, возможно стараемся убежать, в результате чего наша повседневность обедняется. Почему существует боль? Почему страдают невинные? Почему Бог не изменит ситуацию моей жизни? Почему то, чего я желаю, не исполняется? Маттиа научил нас не вычеркивать эти вопросы, относиться к ним всерьез, со всей злостью или болью, которые они вызывают.

Читайте также: Цена свободы. Мученики нашего времени

Нет другого пути, чтобы заметить ответ, превосходящий и охватывающий страдание, и чувство несправедливости, и нужду в смысле, и гнев, так часто охватывающий нас. Нужно всерьез относиться к вопросам, распахнуть глаза, чтобы увидеть хотя бы намек на ответ. Возможно, обстоятельства не изменятся, но Его присутствие меняет нас, Бог никогда не оставляет нас в одиночестве, Он всегда отвечает. Вот еще одна часть наследия, полученного от Маттиа: любовное и благодарное признание компании, неизменно присутствующей в жизни, что бы ни происходило. И она гораздо больше эмоций.

Марта и Джанлука, Милан