Грех, который я совершал часто и в котором никогда не исповедовался, — зависть. Я завидую тем, кто стремится к признанию и титулам, ничего не добавляющим их личности; завидую молодым людям, идущим на все, лишь бы накачаться наркотиками, которые приносят им только разочарование и депрессию; завидую тем, кто всеми силами пытается пополнить свои и без того раздутые банковские счета. Блаженные! Я тоже когда-то предпринимал попытки, но никогда не достигал успеха, тут уж ничего не поделаешь. Я кожей чувствую, как бежит время, дарующее мне жизнь и отнимающее ее. Я пытаюсь вообразить, каким будет мир через сто, тысячу, десять тысяч лет. Я вглядываюсь, насколько хватает глаз, в небо. Мне говорили, что шарик, на который опираются мои ноги, затерян среди сотен миллиардов галактик, и в каждой из них — сотни миллиардов звезд. Страшно представить.

Что я такое? Атом? Меньше, гораздо меньше. Я завидую моей кошке и моей собаке, гусенице и ласточке, подсолнуху и маку в соседском саду. Блаженны не задающие себе вопросов. Я же ненасытен. Ненасытный, неуемный педант. Увы (я говорю «увы»), вещи меня ничуть не восхищают. Их слишком мало. Я хочу всего. Разумеется, лишние деньги мне бы не помешали, но только чтобы отдать их нищему, побирающемуся под мостом. Кто я? Куда я иду? А мой друг детства, слишком рано покинувший этот мир? Где он?



Бог? Он меня пугает. Я завидую ученым, называющим себя атеистами. Мне непонятно, как они, ищущие причины всякого рассматриваемого явления, именно они потом поднимают белый флаг и торжественно заявляют, что вселенная в общем и целом не нуждается ни в каких первопричинах. Я уважаю их, читаю их труды, но они не убеждают меня и не помогают. Я уперто иду вперед, верю, что первопричина существует, должна существовать, есть. Тоже мне открытие, я только шагнул назад. Неужели ты думаешь, что «Причине», напиши ты ее даже с большой буквы, есть дело до тебя, Маурицио Патричьелло, родившегося в деревеньке в провинции Неаполя от бедных неграмотных родителей?

Мне доводилось видеть скелеты королей и королев, и они ничем не отличались от останков их слуг и дворецких. Сильные мира сего болеют, страдают и умирают, как болеет, страдает и умирает самый захудалый крестьянин в Андах. Никому из них, сколько бы они ни старались, не удалось ответить на загадку жизни и смерти. И они смирились. И придумали тысячу лживых вещей, чтобы обманывать себя и новые поколения. Живи как-нибудь. Наслаждайся мимолетным мгновением. Но, спрашиваю я, если оно улетает, как же им наслаждаться? Вот и подумай. Завтра в полдень тебя вздернут, петля уже раскачивается в саду, а ты думаешь, что можешь прожить вечер накануне как ни в чем не бывало? Да что ты такое говоришь? Атеизм? Нет, меня он не убеждает. Лучше уж быть агностиком. Да, правда, Бог должен существовать, но Он глухонемой, отсиживается спокойненько в облаках, наслаждаясь зрелищем. Слабое утешение. Уж лучше бы Его не было. Так не пойдет, не убедительно. Поиск продолжается. Ум горит.

Да и вообще, откуда Он взялся, этот Бог? Мне такое не по зубам, голова начинает кружиться. Утешаю себя тем, что не в состоянии разобраться даже с устройством моего телефона. Я им пользуюсь, но ничего не понимаю. Тысячи открытий, сделанных за многие годы, привели к большему комфорту, но не к большему счастью. Причины, по которым мы сегодня счастливы или несчастны, — те же, по которым были счастливы или несчастны деды наших дедов. Для тебя есть известие, однажды сказали мне. Что за известие? Бог — неизмеримая энергия, которая из ничего сотворила все сущее, — стал человеком. Как я и ты. Да что вы такое говорите? Перестаньте потешаться надо мной. Зачем бы Ему это? Потому что Он безумно любит нас. Слишком красиво, чтобы быть правдой. Настолько красиво, что сердце разрывается от радости… и умиротворения.

Кто знает, может, Бог, играя в придумывание новых вещей и животных, призывая их к жизни, превзошел Самого Себя. И как всякий великий мастер, в восторге, не веря случившемуся, влюбился в произведение искусства, вышедшее из-под Его рук. Он застыл в очаровании перед Своим первенцем, и каждый новорожденный по-прежнему очаровывает Его. Не знаю, есть ли в каком-то уголке Вселенной другая жизнь, если да — не проблема. Я, однако, склонен верить, что нет, что люди, ступающие по горошинке, которую мы называем Землей, — единственные обитатели космоса. Крошечный разноцветный комочек, настолько прекрасный, что даже Он, Создатель, избрал его Своим жилищем.

Бога не видел никто никогда, о том, кто Он, сказал нам Иисус Христос. Он любовь. Чистейшая любовь. И ее можно увидеть в Младенце, лежащем в яслях. Я останавливаюсь, смотрю, наблюдаю. Созерцаю Тайну, влюбляюсь в нее. Бог стал человеком. А значит, каждый человек — часть меня. Перед каждым человеком я в долгу. Я понимаю: служить человеку — служить Богу. Город Кайвано, район Парко-Верде — один из крупнейших наркоочагов в Европе. Тут мой приход. Наркотики, насилие, убийства, нищета. И одновременно — жизнь, бьющая ключом. На запущенных и позабытых всеми задворках у христианина, желающего принести пользу, выбор небогат. Нужно наверстать десятилетия пренебрежительного отношения со стороны государства, сделать громче полные страданий вопли бедняков.

Читайте также: Свет во тьме. «Рождество» Уильяма Конгдона

Твоим детям, которых Иисус любит до безумия, отказано в элементарных правах. Что ты будешь делать? Притворишься, что не заметил? Нет. Ты закатываешь рукава, напрягаешь взгляд, набираешься мужества и, подкрепленный силой Святого Духа, выходишь на поле битвы. Мараешь руки, сбиваешь ноги. Провозглашаешь Евангелие, обличаешь зло, называя его по имени: каморра, коррупция, политический сговор. Идешь на риск. Живешь под охраной*. Доставляешь неудобства. «Священник, служи мессу, читай розарий, отпевай наших покойников и помалкивай», — говорят тебе недруги по вере и жизни. Ты на правильном пути. Бог уже не обитает среди звезд, Он переселился в Парко-Верде. Я вижу Его повсюду. Он плачет слезами Анны, Чиро, Анджелины, Пеппино, Раффаэле, родителей, которые не в состоянии обеспечивать семью. Он почти каждый вечер приходит ко мне и просит замолвить словечко о рабочем месте. Он — в юном преступнике, которого я навещаю в тюрьме, моля Бога о том, чтобы мне удалось хоть немного вправить ему мозги. Это Его собиралась сбросить в канализацию бедная будущая мама, которая боялась, что не прокормит младенца. Мы успели, мы пришли вовремя. Ребенок родился. Бог в очередной раз стал человеком. И я могу приласкать его, убаюкать, покрестить. Какое же захватывающее путешествие — вера. По горло увязнув в проблемах, я открыл для себя источник радости. И глупая старая зависть уступила место бесконечной благодарности. Единственное слово для меня и, думаю, для любого христианина, единственное слово, которое стоит говорить сегодня, — спасибо!

* В мае 2022 года члены каморры взорвали бомбу рядом с домом священника, и с тех пор он постоянно живет под охраной. После покушения отец Маурицио написал на своей странице в соцсети: «Вы вынудили меня, братья из каморры, жить под охраной. Меня это тяготит. Я и подумать о таком не мог. Неважно. Я вас прощаю. Я вас обнимаю. И прошу вас, однако, изменить жизнь. Ради нашего блага. Ради вашего блага. Ради блага ваших детей».