Сегодня вечером мы собрались, чтобы совершить Евхаристию в благодарность и в память о Хесусе Карраскосе, Каррасе для большинства из нас, Каррасконе... Мы продолжим сопровождать, бдительно, с любовью и верой, его бренный прах до завтрашнего дня, когда он будет предан земле. Если мы хотим в полной мере понять, что мы пережили за столько лет дружбы с Каррасом и что переживаем сейчас, нужно позволить просветить нас самому истинному взгляду, который только есть на свете, – тому, что Тайна предлагает нам через Свое Слово.

Первый очевидный факт состоит в том, что жизнь Карраса была истинной, она истинна и будет истинной всегда, – его жизнь, неотделимая от жизни Йоне, с которой они недавно отметили пятьдесят лет брака. Это была очень плодотворная жизнь, которая передала вкус к жизни, смысл жизни десяткам и сотням людей. Именно поэтому многие из вас справедливо признавали в последние дни: он был отцом, его отцовство родилось в христианской встрече и подпитывалось тем, что он был сыном. Вот почему, чтобы понять плодотворность жизни Карраса, мы должны говорить одновременно о его отцовстве и сыновстве: он был отцом, потому что был сыном, и оставался сыном до восьмидесяти четырех лет.

Историческая форма его плодотворности – новая жизнь, рожденная от Христа через дар Святого Духа, полученный в рамках самобытной харизмы отца Джуссани. Встреча с ним изменила жизнь Карраса, и он через жизнь Движения передавал всей Церкви эту плодотворность – экклезиальную плодотворность, которая сразу же становилась очевидной по великодушию, с которым он к нам относился. Она прямо противоположна распространенному представлению о том, что христианство урезает жизнь и вкус к ней во всех ее проявлениях, как будто христиане распознаются по тому, что они, как раз в силу христианства, живут менее человечно.

Каррас обладал богатой и насыщенной человечностью – это видели все, об этом свидетельствует все прожитое им за многие десятилетия: от его фамильных корней в Хихоне до лет новициата в Обществе Иисуса (орден иезуитов. – Примеч. перев.), до напряженных и бурных лет борьбы в HOAC (испанская организация, представляющая интересы католического рабочего класса. – Примеч. перев.) и опыта социальной работы в постсоборные годы вместе с его близкими друзьями Хосе Мигелем и Карминой. Если ограничиться лишь временем, проведенным в Мадриде, можно вспомнить, что они жили в трущобах района Паломерас, а затем – в квартире, выделенной государственной администрацией в рабочем квартале Вальекас, потом переехали в дом в районе Пуэнте-де-Вальекас. Дальше были разные резиденции в Риме, вплоть до последнего прекрасного дома на Виа Аурелия, где они провели последние годы, когда Йоне как физиотерапевт помогала папам Иоанну Павлу II, Бенедикту XVI и Франциску.

Если говорить о его деятельности, самым очевидным, пожалуй, будет то, что он воспитал не одно поколение молодых людей, особенно старшеклассников, и сопровождал сотни студентов, молодые и зрелые супружеские пары, пожилых людей и людей с самыми разными потребностями – вместе с Йоне, опираясь на ее понимание физиотерапии и социального аспекта такой работы, столь ценной для тех, кто в ней нуждается.

Но простого описания этих фактов было бы недостаточно, чтобы понять истоки его плодотворности, которая созревала до последнего периода в Испании, где в возрасте восьмидесяти двух лет с ним случилось новое начало, вплоть до последнего вздоха. Он переживал все с безмятежным и радостным духом и даже более деятельно, чем в предыдущие годы, отмеченные поразительным ритмом визитов и поездок по различным общинам и группам. Конкретный, осознанный и возлюбленный корень всего этого – его «да» Христу, которое он говорил в послушании отцу Джуссани и Движению в лице всех его ответственных. Послушание позволило ему совершать то, что он никогда бы не выбрал, если бы не следовал послушанию веры (призванию): быть уборщиком, продавать книги, преподавать религию, налаживать связи с высшими церковными и гражданскими властями, то есть выполнять очень смиренную работу, занимать ответственные должности и даже отказываться от них, когда это было необходимо. В свете его опыта нетрудно понять слова Павла, обращенные к ефесянам: «Христос верою да вселяется в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову».

Отличительной чертой в жизни Карраса и Йоне было их неизменное и поистине безмерное гостеприимство. Именно поэтому нам так понятен знак, с которым пророк Исаия связывает время окончательного утешения Господа, Его победы над злом и смертью: «И сделает Господь Саваоф на горе сей для всех народов трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин». Мы прекрасно понимаем, что это не метафора! И нам не нужно объяснять, что те пиры всегда были знáком чего-то большего, что забота Карраса и Йоне о каждом из нас в каком-то смысле служила спасению всех, как видно из рассказа святого Луки о Евхаристии, который мы услышали: «Они пошли, и нашли, как сказал им, и приготовили пасху. И когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним… <…> …кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий». Немногие высказывания в синоптических Евангелиях с такой же насыщенностью определяют тайну Христа, как эти слова. Преизобильное гостеприимство и служение Карраса, которого мы бесчисленное количество раз видели в фартуке и с кухонным полотенцем в руке, имело лишь одну цель – соработничество ради блага и спасения людей, и так было до самого конца. Мы воочию увидели, о чем говорит святой Бернард: «Мера любви к Богу – безмерная любовь к Нему» (De diligendo Deo, 16, 41).

Каррас любил заострять внимание на фразах из школы общины, которые он повторял как педагогические формулы. Некоторые из них просто чудесны и доказали свою действенность, потому что мы их помним: «Побеждает тот, кто обнимает сильнее». В этом весь Каррас. Другие были шутками, как он признавался, над самим собой. Мне запомнилась одна очень красивая фраза. Он повторял: «Доказательство того, что Церковь является продолжением Христа, – в том, что она единая, святая, вселенская и апостольская; Церковь всеохватна и всеобъемлюща, и это по-человечески невозможные характеристики. Зрелое сознание, говорит отец Джуссани, становится единым, чтобы охватить и объять все. На этот „всеохватный и всеобъемлющий“ аспект, на этот по-человечески невозможный синтез указывает очень многое в жизни Карраса и Йоне: например, живая нежность и любовная близость между ними до последнего вздоха, позволявшая им наслаждаться компанией друг друга в том пространстве, в которое теоретически не может войти никто другой и которое они переживали единодушно, оба неустанно готовые к миссии, возложенной на них через служение Движению.

Каррас умел выходить за рамки диалектики „школа государственная – школа частная“, столь распространенной в Испании. Многие из вас познакомились с Каррасом в государственных школах на севере Мадрида, и ваши жизни изменились благодаря преподавателю религии, учившему в этом благополучномрайоне. Но многие из вас и из Вальекаса, и ваши жизни изменились, потому что вы встретили учителя религии в средних школах вашего рабочего квартала. Он переступал через противоположности, которые с человеческой точки зрения кажутся непреодолимыми. Он был другом богатых и бедных, жил в бедности и жил в прекрасных домах. Он сопровождал супругов и семьи, от первых пар, венчавшихся в Испании в самом начале, до зрелых семей; он безгранично уважал посвященных мирян из Memores Domini, с которыми разделил последний период жизни; он трепетно относился к священникам и всегда заботился о них. Он не ограничивался противоречиями, которые разделяют и обедняют Церковь.

Можно ли подражать его жизни? Пожалуй, нет. Наверное, если бы кто-то из нас захотел воспроизвести черты его человечности по шаблону, то получился бы некий образ, несколько карикатурная, гротескная внешняя модель. Однако мы можем следовать за тем, что позволило человечности Карраса стать такой. Мы все можем следовать и учиться у истории, которую он прожил в Церкви, которую и многие из нас здесь проживают в Движении, чтобы вера образовывала нашу жизнь. Вера в Иисуса Христа образовала человечность Карраса: она была его неповторимой человечностью, но вера одна и та же, и плод веры, образовывающей жизнь, созревает в жизни каждого из нас так, как угодно Богу.

Последнее слово, которое я услышал от Карраса в этой жизни, прозвучало в воскресенье, в конце Евхаристии. Он прошептал: «Спасибо». Прекрасное слово в завершение. И поскольку моих слов недостаточно, и, возможно, не хватит и слов других людей, давайте возблагодарим Бога за настоящую и будущую жизнь Карраса словами святого Павла к ефесянам: «Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь».

Мадрид, приход Девы Марии Гваделупской
11 января 2024 г.