Рим, конец 1299 года. В преддверии рождественских торжеств число паломников существенно увеличилось. Уже давно Вечный город стал центром покаянных путешествий верующих со всего христианского Запада. В Риме погребены оба первоверховных апостола, Петр и Павел. Многочисленные величественные церкви хранят блистательные художественные свидетельства христианского культа, драгоценнейшие реликвии Страстей Христовых и мощи великих небесных покровителей, живших в первые века. К этому кладезю осязаемых знаков священного люди могли приблизиться, чтобы созерцать их своими очами, чтобы молиться перед ними, испрашивая милости и удивительные чудеса.

Паломничество, которое при тогдашнем отсутствии дорог необходимо было совершать пешком (десятки дней в дальних краях, среди чужестранцев), становилось переломным моментом и нередко приобретало черты настоящего героического поступка. Оно требовало готовности попробовать сказать нет былым неправдам, оставшимся за плечами, и тем самым заслужить желанную награду. Обращение к бесконечному милосердию, возвращающему людям возможность возрождения и прощения было вершиной мольбы, которую люди проживали, сбивая в кровь ноги на длинном пути, претерпевая ненастье и голод, покрываясь грязью и пылью, как пилигримы, преклонившие колени перед Марией на картине Караваджо. Только так паломничество, пережитое глубоким и искренним образом, позволяло освободиться от тяжкого бремени вины, накопленной в ходе жизни. Восстановленное общение с Богом возрождало веру в то, что даже самый закоренелый грешник способен пройти по пути примирения, которое, будучи нацеленным на обретение вечного счастья в Царствии райского блаженства, начинает притом выстраиваться уже в этом существовании, среди его противоречий и неудач.

В последние столетия Средневековья потребность моста, связующего мир земной и небесный, человеческую жажду спасения и доступ к благу безграничного удовлетворения, послужила толчком к развитию системы индульгенций. Это были особые предвосхищения милости, истекшей из жертвы Христа на кресте. Они позволяли сократить время очищения, которое, во имя логики справедливости, уготовано всем живущим после смерти, когда те должны пройти через промежуточное «третье место» — Чистилище, если желали встать на путь достижения совершенного единения с Господом вселенной, целью их судьбы и вершиной всего, что придает полноту смысла каждому мгновению. Преемник Петра стремился оставить прерогативой своего верховного авторитета прощение, предполагаемое индульгенцией: лишь он, викарий Христа мог заявлять о праве связывать и разрешать бремена греха, тяготеющие на людях, облегчая более-менее существенную часть положенного им наказания, чтобы они могли вернуться к полностью искупленной жизни.

Рим был местом, из которого обильным дождем изливались эти милости. Однако на протяжении долгого времени прощение, почерпнутое в щедрой любви Христа, закланного на Голгофе, оставалось привязанным к исключительным обстоятельствам, например, к участию в крестовом походе или к посещению святых мест в определенные, особенные моменты. Такой была индульгенция при посещении Порциункулы (часовни в монастыре в Ассизи — Примеч. перев.), которую святой Франциск испросил для верующих у папы Гонория III в начале XIII века; или же «прощение» в церкви Санта-Мария-ди-Коллемаджо в Аквиле, установленное папой Целестином V в 1294 году.

Ближе к концу XIII века в христианском народе все шире распространялась идея о том, что рубеж между столетиями мог знаменовать вступление во время особой благодати, которая охватила бы всех верных и символизировала бы поворотный момент в жизни всей Церкви, от самых ее низов до правящей иерархии. Начинался новый цикл мировой истории, и индульгенции, которые наконец-то распространялись бы повсеместно, виделись как важнейший пролог к нему. Это объясняет, почему в начале 1300 года под давлением римским граждан и все возраставшей толпы чужеземцев, стекавшихся в Рим с такими ожиданиями, понтифик вынужден был принять решение. На протяжении нескольких недель в папском окружении велись разговоры о том, как ответить на просьбу о предоставлении верующим этого особого снисхождения. Были предприняты попытки понять, отмечали ли и как предыдущие столетние юбилеи, однако никаких документов, проливающих свет на проблему, найти не удалось. Лишь в конце февраля 1300 года Бонифаций VIII совершил долгожданный шаг: 22 числа он издал буллу, согласно которой на протяжении всего юбилейного года верующим предоставлялась пленарная индульгенция при условии, что они в течение определенного количества дней подряд будут посещать базилики, посвященные апостолам Петру и Павлу, приступать к Таинствам и исповедовать веру во Христа-Искупителя.



С тех пор традиция христианских юбилеев, в самом названии которых была заложена идея о годе очищения, предусмотренного уже Пятикнижием Моисея (ср. Левит 25:1, 9–10), стала укореняться. Она развивалась и привлекала все более широкие круги верующих. В рамках нового горизонта истории спасения, достигшей своего окончательного свершения, потребность приобщаться к сокровищу благостей, умноженных жертвой Христа и заслугами Богородицы, мучеников и святых, последовавших по Его стопам, вскоре привела к сокращению времени между юбилеями. От ста лет перешли к пятидесяти, как указано и в Ветхом Завете. Появилась возможность провозглашать внеочередные юбилеи. А к концу XV века нормой стал двадцатипятилетний период, и он сохраняется по сей день.

Кроме того, к двум базиликам для посещения, определенным изначально, добавили еще две: Латеранскую и Санта-Мария-Маджоре. Все в том же XV веке был установлен обычай, согласно которому паломники проходили через особые святые врата, открывавшиеся только в начале юбилейного года. Врата символизировали Христа — Того Единственного, посредством Кого открывался доступ к существованию, исцеленному до самых своих корней. Одновременно по всей Европе оказывалась материальная поддержка, чтобы поддержать в пути тех, кто устремлялся в Рим, и милосердно принять людей, приходивших издалека, тысячами стекавшихся со всех уголков христианского мира.

Традиция юбилеев сохраняется по сей день. Отвечая на ранившие ее противоречия, Церковь очистила ее в том, что касается организации, дискурса и предлагаемого смысла. Можно сказать, она вновь сосредоточила внимание на самом главном. В свете учительства пап ХХ века, начиная с переломного Второго Ватиканского собора и вплоть до папы Франциска, становилось все очевиднее, что торжественные ритуалы, внешние знаки, благочестивый подвиг паломничества, доктринальное обоснование индульгенций остаются важными, однако их надлежит воспринимать прежде всего как инструмент, позволяющий дойти до живого сердца, из которого изливается благодать прощения, обновляющего жизнь и распахивающего перспективу надежды, полной доверия, — «непостыжающей надежды», как говорится в булле о грядущем Юбилее 2025 года.

Читайте также: Опыт — путь к смыслу. Из беседы с Й. Ратцингером

Подлинная христианская надежда — не плод благонамеренных поступков или одних лишь нравственных усилий человека. Целая пропасть разделяет масштаб желания спасения, вписанного в ткань жизни, и возможности осуществить его, ограниченные нашими скудными силами. Надежда на новое обретение высшего блага в первую очередь является результатом предания себя в милосердное объятие, открывающееся перед нами независимо от наших заслуг. Благодать прощения, возвращающего жизнь, уже двинулась к нам, уже предстоит перед нами. Она предшествует нам. От нас требуется со смирением признать ее, произнести наше «да» в ответ на безвозмездную любовь Христа, которая через компанию Церкви, человеческую и таинственно божественную, достигает нас там, где разворачивается наша жизнь. Лишь «я», позволяющее любви Бога, Который есть любовь, возрождать его, способно стать знаком, маленьким ростком новой жизни даже в самой загрязненной и отравленной почве, умножающей силу зла в нашем мире. Нужно просто распахнуть удущающие темницы нашей ограниченной меры для света, который прокладывает себе дорогу уже здесь и сейчас, поднимаясь из самых сокровенных глубин Тайны, сопровождающей всю историю мира.

* Юбилей 2025 года, посвященный надежде, начнется 24 декабря с открытия святых врат в соборе Св. Петра в Риме.

** Преподаватель современной истории в Католическом университете Святейшего Сердца в Милане