Представляем, с любезного разрешения издательского отдела Ватиканской апостольской библиотеки, ранее не издававшийся на русском языке фрагмент разговора, состоявшегося в 1980 году между Йозефом Ратцингером, тогда — епископом Мюнхена, и Ульрихом Хоммесом, журналистом немецкого канала «Баварское радио».

Все мы хотя бы однажды напрямую задаемся вопросом о смысле жизни. Это обычно происходит не тогда, когда у нас все благополучно, а в ситуациях боли и лишений, когда мы тоскуем или даже впадаем в глубокое уныние. Если в такие минуты человек посмотрит вокруг, то с удивлением обнаружит, что верующим людям как будто легче найти ответ на этот вопрос. Верующим в прямом смысле слова — например, христианам. Конечно, у верующих людей тоже есть и свои проблемы, и свои страхи, но кажется, в вопросе поиска смысла жизни у них есть некоторое преимущество перед всеми остальным. Почему так происходит?
Действительно, верующие люди так же подвержены испытаниям, кризисам, страданиям и внутреннему разладу. Но тут есть такая особенность: верующий человек знает, что он любим, что он нужен, что у него есть задача, что у него есть предназначение. Первую строку Евангелия от Иоанна: «Вначале было слово», — можно перевести и иначе: «Вначале был смысл»! Для меня большая поддержка — знать, что мне предшествовала божественная воля, которая знала обо мне до того, как я сам задумался о себе и осознал себя самого; знать, что есть любовь, которая меня окружает, и которая меня поддерживает даже когда я сам не способен что-либо делать, когда я потерял ориентиры. Уверенность в том, что я часть замысла и что я любим, дает мне смысл жизни, помогает мне пережить даже те периоды, когда кажется, что смысл ускользает от меня.

Если посмотреть немного шире на опыт, который вы описываете, можно прийти к выводу, что смысл человеческой жизни приходит к нам извне. Но это существенно противоречит представлению современного человека о себе самом, убеждению, что мы должны все делать самостоятельно и полагаться только на себя. Не здесь ли кроется объяснение тех трудностей, с которыми сталкиваются многие из нас в поисках смысла жизни? Может, следует признать, что человек, не способный видеть что-то помимо своего личного опыта, в глубине души обманывает себя и поэтому не может обрести смысл жизни?
Да, действительно, желание самому создавать свою жизнь и не ждать того, что может прийти или не прийти извне — это часть восприятия жизни современным человеком. Как следствие, он рассчитывает только на то, что сам может сделать и получить, и поэтому ему так сложно поверить, если ему скажут: самого главного ты сам сделать не сможешь, это тебе должно быть дано свыше. Кстати, этот дар, предваряющий обретение смысла жизни — центральная ось, которая превращает веру в нечто великое, но современному человеку бывает сложно понять это, ведь чтобы понять, нужно сначала поверить в то, что нечто предшествует появлению человека. С другой стороны, совершенно ясно: если смысл жизни ставить в зависимость от того, что я могу сделать сам или совместно с другими людьми, его всегда будет недостаточно. Потому что в минуты, когда я уже буду не способен ничего сделать (а такой момент наступает у всех, и не только в час смерти, но и во многих других обстоятельствах жизни), этот смысл закончится. Смысл должен быть чем-то более сильным, чем то, что мы можем создать сами. Это должно быть нечто предопределенное для меня. И одновременно это и задача, поставленная передо мной. Христианская вера — не нечто пассивное, речь не идет о том, чтобы просто говорить: «В жизни все предопределено». Важно понимать, что есть нечто предшествующее мне, что есть вещи, которые я не могу сделать, но тот, кто меня любит, действительно любит, заставляет меня двигаться, ставит мне задачи.

Вы говорите: заставляет меня двигаться, любит меня, дает мне смысл. Если позволить всему этому воздействовать на нас, нам откроется новая перспектива. Но на самом деле многие люди боятся, что вера будет ограничивать их, что Церковь и религия вынудят их отказаться от многообещающих возможностей. Исходя из описанного вами опыта, в действительности нет ни одной причины чтобы отвергнуть это притязание на что-то, что находится за пределами человеческого, что превосходит его. Наоборот, говоря без обиняков, чтобы полноценно жить на земле, нужно смотреть на Небо. Но это может показаться слишком сложным для многих наших слушателей, тех, кому не удается по-настоящему решить вопрос о смысле, кто был бы счастлив, если бы им сказали, что делать, но в то же время они чувствуют себя очень далекими от веры. В целом они предпочитают жить так, будто Бога не существует вовсе. Не поможет ли в этом вопросе предложение хотя бы раз попробовать нечто противоположное, то есть не жить так, как будто Бога нет, а жить так, как будто Бог есть?
В первую очередь, конечно, верно, что человек, который решается на веру, рассчитывает на определенные возможности. Важно отдавать себе отчет, что ни один человек не в состоянии осуществить в жизни все, что ему по плечу. Если он попробует жить так, то нигде не пустит корней и в конце концов останется с пустыми руками. Чтобы этого не произошло, человек должен где-то осесть и в чем-то себя ограничить, только в таком случае во всей полноте откроется огромный горизонт, который заключен внутри жизни. Поэтому я бы сказал, что, конечно же, вера в первый момент предполагает отказ от некоторых вещей. Но по мере того как протекает жизнь, перед человеком раскрываются все ее возможности, и это позволяет двигаться дальше. Что касается второй части вашего вопроса, я думаю, что действительно нельзя никуда прийти, если приближаться к вере исключительно с теоретической точки зрения. Все существенные вещи о жизни мы понимаем, когда сравниваем то, что думаем и что на самом деле делаем, это сочетание живого опыта и того, чему он нас учит. Если мы отказываемся получать некий опыт, даже не начинаем движения в эту сторону, нам не удастся достичь понимания предмета. Поэтому вот что я могу ответить на вопрос о том, как прийти к вере и обрести смысл жизни: надо начать действовать именно так, будто этот смысл уже существует. Это предложение Паскаля и путь, по которому Шарль де Фуко пришел к христианству: просто взять и начать действовать. Наступает такой отправной момент в жизни, когда человек просто начинает жить так, будто он любим, будто все остальные люди тоже любимы, будто за этим стоит вечный смысл для нас для всех. И пробуя жить таким образом, он получает особенный опыт: он видит, как перед ним открываются огромные возможности, жизнь становится более ценной, более богатой, и это путь к тому, чего он искал. Через переживаемый опыт мы, таким образом, приходим к правде и к пониманию того, что в действительности человек велик, как то утверждает вера. Для меня, говоря конкретно, самыми красивыми доказательствами существования Духа Святого и проявлениями силы, присущей христианству, становятся встречи с людьми, которые живут верой и которые выросли в вере. Я получаю множество писем от миссионеров, монахинь, например, из Родезии, живущих в очень сложных условиях. И я вижу, как эти люди — которые просто делают свое дело, просто живут в соответствии с таким пониманием веры, даже в самых сложных ситуациях, безвыходных с обычной точки зрения, продолжают жить полноценной жизнью, это спокойные, свободные, зрелые, хорошие люди, и они своим опытом доказывают то, о чем я говорил. И я вижу это снова и снова — когда люди живут с принятием, когда они ищут и проживают этот опыт, открываются вечные истины, и это самая великая и самая прочная модель жизни. Теория и рефлексия, несомненно, необходимы, но если в то же время не сделать шаг и, следуя этой модели жизни, не решиться просто прожить этот опыт, вы не сможете приблизиться к его пониманию. Но если вы сделаете этот шаг, вы увидите, что все это действительно так и происходит.