Я родилась в православной семье, где придается большое значение всем предписаниям Церкви. Например, я начала исповедоваться и соблюдать посты с семи лет, без каких-то послаблений в связи с моим физическим состоянием. Дома считается невозможным причащаться, если не прочитать перед этим молитвы. Я была в Церкви с детства, ходила в воскресную школу, знала историю праздников и жития святых. Любила посещать службы, слушать церковное пение, но делала это, как мне сейчас кажется, потому что так было принято в семье, так делали родители. Не помню, чтобы передо мной возникли какие-то вопросы на этот счет.

Довольно-таки размеренная жизнь продолжалась до двадцати лет. Пока однажды в моей жизни не появился человек, который нарушил спокойствие. Это был монах, живший на горе Афон. Надо сказать, чтобы было понятно: на тот момент любое слово священника, а тем более иеромонаха, я воспринимала, как голос Бога. А этот человек, войдя к нам в дом, стал говорить очень странные вещи: о том, что рок-музыка, которую я тогда слушала, не сочетается с христианством, что нужно полюбить афонское пение (а когда я возражала, что оно очень монотонное и некрасивое, он отвечал: «Привыкнешь, я раньше тоже не любил оливки, потом привык»). Еще он утверждал, что храм, который любила и куда я ходила тогда, недостаточно хорош, так как там священники не патриоты. А «Гарри Поттер» — ужасная сатанинская книга. В семье этого монаха встретили с восторгом, а я чувствовала, что после разговоров с ним начинает рушиться мой мир, мои привязанности и увлечения. Я не знала, что мне делать, ведь он говорил мне, что надо уйти из любимого прихода, отказаться от музыки. Могла ли я не прислушаться к его словам? В какой-то момент я поняла: если Бог действительно запрещает слушать, что мне нравится, или ходить на службы в храм, где я выросла, то я не могу верить в такого Бога. У меня начался кризис веры. Я стала спрашивать себя: зачем я хожу в церковь? В какого Бога я верю? Внешне все оставалось по-прежнему. Я ходила в храм, чтобы послушать любимый хор, а на душе было пусто. Я не делилась происходящим со мной с семьей, так как сама боялась смуты в душе. Так продолжалось пять лет. В конце концов я не выдержала и поделилась с племянницей. Она дала мне книгу владыки Антония Сурожского «Человек перед Богом». Мой мир перевернулся. Я поняла, что Бога можно не бояться, что Он не запрещает делать то, что нравится, что Бог — Личность, с Которой можно встретиться. Любящая личность. Но мне нужно было подтверждение слов владыки на практике.

Тем же летом у меня промелькнула мысль: «Если ничего не изменится в моей жизни, я не знаю, как жить дальше». Через некоторое время к нам подошли прихожане нашего храма и предложили покататься верхом. Сев на лошадь, я увидела в глазах хозяина конюшни огромную любовь ко мне и радость за меня. Я вдруг поняла, что этот почти незнакомый мне человек способен радоваться моему счастью. Меня пронзила мысль: значит, если так способен любить меня простой человек, то Бог любит меня еще сильнее. После этого открытия стали меняться мои отношения с Богом. Я любима, а значит, можно жить.

Я стала читать другие книги владыки Антония, а также открывала для себя таких христианских писателей как Клайв Стейплз Льюис, отец Александр Шмеман, отец Александр Мень. Каждый из этих авторов все сильнее и глубже открывал мне «моего другого Бога». Я делилась всем происходящем с племянницей. Примерно в тот же период она мне рассказала про «Общение и освобождение». И понемногу стала приводить членов Движения ко мне домой. Это было очень непросто, так как моя мама считает католиков «еретиками». Мне очень нравились эти люди, но в первую очередь они оставались для меня друзьями моей племянницы, я не до конца понимала, кто они такие.

Летом 2022 года одна подруга из Движения пригласила меня на каникулы во Владимир. Это было сложное лето, мне очень не хватало компании единомышленников, так с как мамой по некоторым вопросам взаимопонимания не было. Тяжелая обстановка дома усугублялась болезнью моей сестры, в то лето случился особенно сильный приступ. Поэтому я приняла приглашение, чтобы просто вырваться куда-то. Да и хотелось посмотреть на Движение поближе (вдруг все-таки секта, и мама права?). Первое, что меня поразило, — полная свобода: никто никого никуда не обращал. И я подумала: странные люди, хорошие, но все-таки странные. А затем я поразилась еще сильнее, когда увидела, с какой готовностью меня принимали и мне помогали, не потому что я чья-то тетя, а потому что я оказалась важна сама по себе. Кто-то подбегал и носил меня по лестнице в зал, где проходили собрания, а кто-то хватал мою коляску и катал меня по городу, обгоняя велосипедистов, и я смеялась так, как давно не смеялась после смерти папы. Я снова, как и в первую встречу с Богом, ощутила Его любовь ко мне — через желание других людей (опять же почти незнакомых) радовать меня и разделять эту радость. И я решила остаться с ними, стала ходить на школу общины, чтобы опыт, который я пережила во Владимире, продолжался в моей жизни.

На следующее лето, несмотря на напутствие мамы «мыслить трезво и не слишком очаровываться», я снова поехала с Движением на каникулы в Беларусь и, конечно, очаровалась компанией еще сильнее, потому что поняла, насколько глубоко я ощущаю себя живой и даже здоровой, находясь в ней. Все больше и больше я чувствовала себя как дома, постоянно вспоминались слова апостола Петра: «Господи, хорошо нам здесь быть». У меня до встречи с Движением не было практически никакого опыта общины. Нет, конечно, в приходе мне помогают некоторые люди. Но большая часть прихожан живет сама по себе. Поэтому у меня были проблемы с пониманием образа общины, Церкви как тела Христова, о котором говорит апостол Павел: «Вы тело Христово, а порознь — члены». Я чувствовала себя отдельной частью тела, не было сознания принадлежности к чему-то общему. И только в Движении я постепенно начала понимать этот образ лучше. Во время заключительного праздника на каникулах я неожиданно для себя оказалась в центре танца и физически ощутила людей вокруг своим продолжением, руками и ногами, направляющими мои движения. Танец строился вокруг меня и моей коляски, я одновременно возглавляла хоровод, так как другие участники шли за мной, но, поскольку меня везли, получалось, что я не только ведущая в танце, но и ведомая одновременно. Все слилось воедино, все мы были единым целым.

Когда моя племянница переехала далеко от меня, я не знала, что делать. Переживала, что без ее помощи больше не смогу выбираться из дома, участвовать в жизни Движения. Я стала просить друзей из общины помочь мне. И они откликнулись на мою нужду. Тогда я поняла, что меня не бросят, так как им общины действительно важна судьба другого человека. Я находила этому подтверждение на каждой школе общины, где видела, с какой готовностью и вниманием относятся к моим вопросам и трудностям. Но самый важный опыт на школах общины для меня —возможность не просто поделиться чем-то, но вместе увидеть, что даже внутри самых сложных жизненных ситуаций присутствует Христос. И я хочу продолжать учиться этому взгляду, так же отзываться на нужду ближнего, насколько могу, даже в моей физической ограниченности.

Владыка Антоний Сурожский пишет, что, когда с ним произошла встреча с Богом, он хотел делиться ею с каждым человеком. Для меня остается очень глубокой раной тот факт, что я не могу донести до мамы опыт «моего Бога», Бога, Которого я встретила, а точнее, Который вышел навстречу мне. Для мамы, к сожалению, Он до сих пор во многом остается Богом запретов и правил. Кроме того, возникает вопрос: какой может быть миссия, когда физические возможности ограничены? Я очень многое получаю от людей, но что могу отдавать им? Я работаю репетитором, и для меня большая радость давать знания ученикам. Это один из аспектов миссии. Но только ли в этом она может заключаться?

Однажды отец Пино сказал мне: «Ты меньше двигаешься, но делаешь для мира больше других». Я много размышляла о призыве Христа взять крест и идти за Ним. Очень долго для меня крест, то есть обстоятельства, в которых я нахожусь, был тем, что надо как-то перетерпеть. И только оказавшись в Движении, читая тексты отца Джуссани, я стала осознавать, очень медленно и далеко не сразу, что любое обстоятельство можно отдать Богу. Я все больше воспринимаю мое положение как часть пути, как некий мост, а не как помеху между мной и Богом. Не скрою, очень часто идти по этому мосту сложно, ведь мне в жизни действительно приходится многим жертвовать, начиная с возможности часто куда-то ездить или встречаться с друзьями. Безусловно, у меня есть фантазии о том, какой я хотела бы видеть свою жизнь. Я бы хотела выйти замуж, иметь детей. Но я понимаю: замысел Бога иной, хоть мне и не ясный. И наверное, отказываться от моих фантазий ради замысла обо мне и о мире — значит помогать Ему в построении Его царства. И Его обещание «воздать во сто крат» тем, кто пойдет за Ним, в какой-то мере уже осуществляется через общину. В ней я обрела новый дом и новую семью. Надеюсь, все мои мечты и желания, даже если они не осуществятся здесь, будут важны и обняты в вечности, потому что Он ничего не забывает.

Настя