Фульвия Тальябуэ была первым руководителем международного секретариата «Общения и освобождения». Именно она вместе с отцом Джуссани задумала и воплотила в жизнь эту структуру, которая уже тридцать лет поддерживает связи и служит общинам по всему миру. Сегодня ей восемьдесят два, она давно не работает, но не перестает документировать богатое наследие тех лет. На рубеже 1960-х и 1970-х годов Движение начало распространяться за границей: в Латинской Америке, Африке, Восточной Европе. «Миссия, культура, дела милосердия — отец Джуссани бросал нам вызов по этим трем направлениям уже со времен „Студенческой молодежи“. Он постоянно приучал нас к бескорыстию, открытости перед миром, к идеалу, ради которого стоит учиться и принимать великие жизненные решения».

О времени, проведенном в компании священника из Брианцы, Фульвия помнит все. Она старательно делала записи о поездках, разговорах, встречах. В последний раз они виделись за считанные дни до его смерти. А первая встреча произошла на тротуаре перед Центральным миланским вокзалом в сентябре 1973-го. Сестра Фульвии Джованна уезжала в Антверпен, где собиралась пройти курс, посвященный тропическим болезням, чтобы потом отправиться в Заир (ныне Демократическая Республика Конго. — Примеч. ред.). «Она по профессии медсестра и чувствовала призвание к миссии, как и многие молодые люди из „Общения и освобождения“. В те времена путешествие в Африку или Латинскую Америку было настоящей авантюрой. Вот почему наша мать разозлилась в тот день на Джуссани. Когда он появился, она без обиняков обвинила его, что он „отправляет“ юных девушек в такие опасные страны. Он отеческим ласковым тоном ответил, что никого не „отправляет“, а только прислушивается к их желаниям. Джованна это подтвердила, и с тех пор потихоньку родители тоже полюбили Джуссани. Мой интерес к миссиям начался тогда же, через участие в призвании моей сестры и ее поддержку в нуждах жизни в Африке».

Пока Джованна была в Африке, а затем в Парагвае (где живет по сей день. — Примеч. ред.), Фульвия начала в полной мере жить опытом «Общения и освобождения». Между первой и последней встречей с основателем Движения были сотни других: эта молодая женщина из провинции Комо вошла в круг самых близких к нему людей. «Поясним: отец Джуссани оказывал предпочтение всем. Он испытывал одинаковую человеческую симпатию к бывшему ученику, узнавшему его в самолете и завязавшему разговор, и к уличному торговцу, увиденному мельком у Гефсиманского сада в Иерусалиме». Этот последний эпизод Фульвия помнит прекрасно. «В сентябре 1986 года отец Джуссани пригласил меня в паломничество по Святой Земле. Вел его отец Джорджо Понтиджа, тема звучала так: „По стопам Христа“. Из путешествия мне особенно запомнились два момента. Первый случился на Тивериадском озере. Мы плыли на лодке, Джуссани стоял в полный рост и всматривался в воду, а потом — в Голанские высоты. Царила глубокая тишина. Вдруг, словно пробудившись, он повернулся к нам и воскликнул: „Вы отдаете себе отчет в том, что Иисус все это видел?“ Он был растроган и всецело отождествился с возлюбленным Присутствием». Второй эпизод произошел рядом с Гефсиманским садом. Мы посетили его, потом было время молитвы и размышления, после чего все вернулись в автобус, поскольку расписание дня было плотным. До посадки на паломников буквально набросились уличные торговцы, пытавшиеся продать им все подряд. Когда двери закрылись, на дороге остался последний хромой торговец, размахивавший своими открытками. Ему не удалось продать ничего. «Джуссани покоя не находил. Он настоял, чтобы на следующий день мы вернулись на то же место, и всем дал задание: разыскать того человека и скупить у него все. Так и случилось. Мы обнялись с ним и сели в автобус. Только тогда Джуссани, наконец-то удовлетворенный, сказал, что наше путешествие может продолжиться».

Это не единичный случай. «Он вел себя так со всеми, кого встречал. Например, он был очень чутким к юным чистильщикам обуви и настолько хотел оставить им немного денег, что, даже не имея ботинок, просил отполировать его сандалии. Когда ему предстояла какая-нибудь поездка (а он не любил покидать Милан), он всегда встречался с нищим на светофоре — всегда с одним и тем же. Всякий раз, подъехав к светофору, он останавливался, улыбался ему, обменивался парой слов и давал милостыню. Как-то раз утром я была с ним в машине и увидела, что он вручил тому человеку приличную сумму. „Не смотри на меня так, — сказал он, — мы сейчас поедем в Латинскую Америку, нас долго не будет, и я не хочу, чтобы он думал, что мы забыли про него!“» У этого взгляда, такого внимательного, такого великодушного, способного в мгновение ока преодолеть недоверие другого человека, были очень ясные истоки, и Фульвия прекрасно о них знает. Чуть ли не каждую неделю Джуссани отправлялся в санктуарий в Караваджо, чтобы помолиться. Он это делал с поразительной регулярностью: что бы ни случилось, ему нужно было съездить к Богородице. «Мы стартовали из школы Святого Сердца или из Гудо. Я была за рулем, и до самого Караваджо мы читали розарий». Пока Фульвия искала, где припарковаться, он входил в церковь и останавливался на несколько мгновений перед Пресвятой Девой, «а потом спешно возвращался домой, потому что его расписание было забито под завязку встречами, собраниями и т. д.».

Жизнь Фульвии тоже стала весьма бурной. До встречи с Движением она была активной, энергичной девушкой из Брианцы, которую ждало будущее в сфере моды. «Я работала на фабрике Sciallerie Nembri в Каруго, где родилась. Я получила диплом коммерческого эксперта, вела переписку на иностранных языках и хорошо чувствовала себя в том мире, где координировала как творческую, так и производственную деятельность. Дважды в год мы представляли наши коллекции женской одежды в Милане и Париже, и мне нравилось вблизи наблюдать за дизайнерами. В 1968 году группа старшеклассников и первокурсников из прихода начала говорить о «Студенческой молодежи». Мой брат Луиджи и сестра Джованна сразу вовлеклись в ее деятельность, а вскоре присоединилась и я». Так Фульфия познакомилась с отцом Фабио Барончини и отцом Анджело Сколой. Вышедшая в 1969 году листовка «Общение и освобождение», подготовленная студентами из Движения, настолько поразила ее, что она поделилась опытом, который переживала, и на фабрике. «Мы проводили собрания, обсуждая тему работы или текущие события, вызывавшие у нас вопросы. Памятной стала встреча, посвященная убийству Альдо Моро (председатель Совета министров Италии, в 1978 году был похищен и убит террористами из «Красных бригад». — Примеч. ред.). Два раза на Рождество мы приглашали будущего кардинала Биффи служить для нас мессу среди ткацких станков, и он приходил».

Это были очень насыщенные годы, в которые периоды работы чередовались с путешествиями по всей Италии и встречами с разными общинами Движения. Некоторые молодые люди начали уезжать в миссию, часто — чтобы поддерживать деятельность уже существовавших некоммерческих организаций или поместную Церковь (как в случае с восточноевропейскими странами, куда отправлялись «на свой страх и риск, полуподпольно, и все чаще — при папе Войтыле»). Иногда необходимо было отвечать на возникавшие нужды. Тем временем Фульвия, как ее сестра и многие друзья, решила войти в Memores Domini. «Движение покорило меня, я чувствовала желание отдать Богу все, продолжая работу в миру. Отец Джуссани стал доверять мне разные задачи. Сначала попросил участвовать в основании AVSI, некоммерческой международной организации, которая родилась, чтобы поддерживать миссионерское присутствие Движения в Африке, Бразилии, Парагвае. Потом он вовлек меня в административную деятельность Memores Domini (к тому моменту я уволилась с фабрики), и наконец возложил на меня создание международного секретариата «Общения и освобождения», появившегося в 1983 году. В Риме уже был секретариат, но я настояла, чтобы центр переместился в Милан. Я понимала, насколько важна физическая близость отца Джуссани, с которым мы разделяли изумление перед великой открытостью, связанной с международным развитием Движения».

Необходимо было поддерживать порядок и больше заботиться о тех, кто жил за границей или налаживал связи по всему миру: в Африке и Латинской Америке, в странах советского блока, в Ирландии, Испании, Швейцарии, США. «Я взялась за работу с благодарностью, потому что тот священник вселял в меня доверие и одновременно позволял расти моей ответственности перед Движением. Я поняла, что все мои «да», мое послушание реальности сыграли решающую роль в „укреплении“ моего христианского пути. Я на опыте увидела его целесообразность».

Международный секретариат, начавшийся в 1985 году с каморки в штаб-квартире PIME (Папский институт заграничных миссий —мужская монашеская миссионерская конгрегация папского права. — Примеч. ред.), превратился в систематическое, четкое и тщательное служение по поддержке общин за рубежом; ответственные в разных странах получали документы, тексты для работы. Фульвия была не одна: ей помогали Анна Бонола, Марина Ольмо и Кьяра Тонини, а затем — многие студенты из Движения и друзья, способствовавшие росту этой структуры, до сих пор играющей важнейшую роль.

«Мы ездили во все уголки мира, где был хоть кто-то из Движения: Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу, Буэнос-Айрес, Иерусалим, Лима, Кордова, Асунсьон, Цюрих, Кампала… Отцу Джуссани не нравилось летать на самолете, и он испытывал стойкую неприязнь к насекомым и змеям. Представьте, что значила∞ для него поездка в Африку или Латинскую Америку! Однако он преодолевал сложности желанием вновь увидеть лица друзей — старых и новых — и обнять их. Он был настолько поглощен судьбой другого человека, что любые расстояния и тяготы исчезали. Он был неутомим в любви ко Христу, в привязанности к каждому из нас».