Отец Альфредо, Новосибирск. Чтобы начать отвечать на вопрос о том, что значит быть призванным и, следовательно, посланным в повседневных обстоятельствах, приведу два примера. Когда я был ребенком, мой отец бил мою мать, нас было двенадцать детей, и все ее защищали. Вечером, когда наступала тишина, тот ребенок, заглушая рыдания под подушкой, говорил: «Дорогая Богородица, сделай так, чтобы папа и мама любили друг друга, как раньше». Богородица слушала мои рыдания и никогда не обделяла меня друзьями, вплоть до встречи с Движением, когда мне было четырнадцать лет. В конце концов примирились и мои родители, они даже вновь стали вместе читать молитву розария. Мое призвание родилось как молитва. В детстве я мог только просить. И тот ребенок по-прежнему живет во мне, по-прежнему просит. И Он отвечает.

Приведу второй пример. Удивительным образом Святой Дух позволил расцвести в сибирских льдах настоящему саду — дружбе Елены, Кати, Даши, Тани, Светы между ними и со мной. Если бы кто-то пообещал мне нечто подобное, я бы не поверил. Это необыкновенное (по крайней мере в нашем контексте) и совершенно неожиданное событие. Наша дружба — одновременно ответ Христа и Его призыв. Помню, отец Джуссани говорил, что предпочтение проверяется желанием передать всем то, что происходит с отдельными людьми. В завершение задам вопрос. Он возник, когда я работал над третьим пунктом Дня начала года, где говорится о самосознании и миссии, а также при чтении двух книг Джуссани (Una rivoluzione di sé и Certi di alcune grandi cose), в которых он постоянно возвращается к двум большим темам: общению и персонализации. Я спрашиваю себя, как соотносятся персонализация и самосознание. Меня особенно поразила следующая фраза отца Джуссани: «Необходимо углублять нашу личность как общение (Una rivoluzione di sé. Р. 258). И еще: «Переход от „создания Движения“ к опыту полностью совпадает с… персонализацией» (Certi di alcune grandi cose. Р. 149). В свете слов Джуссани предполагаю, что ответ такой: верный способ созидать Движение и осуществлять миссию — это персонализация моей веры в общении…

Давиде Проспери. Отец Джуссани в книге, которую ты процитировал, приводит утверждение апостола Павла: «Уже не я живу, но живет во мне Христос», — и призывает нас осознать, что именно такой новый шаг от нас требуется. То, о чем он говорил тогда, верно и сегодня. Необходимо яснее сознавать и понимать: факт, с которым я встретился, который охватил меня, проник в меня и является глубочайшей истиной обо мне. В этом суть нового самосознания (Una rivoluzione di sé. Р. 173). В другом тексте (Il senso di Dio e l’uomo moderno) он возвращается к той же теме: «Сила человека заключается в интенсивности его самосознания, то есть восприятия ценностей, которые определяют его личность» (Il senso di Dio e l’uomo moderno. Р. 132). Мы хорошо это видим, ведь осознание моей принадлежности проявляется больше, когда я физически не нахожусь с моими друзьями. Сила дружбы ощущается острее, когда друзей нет рядом. И значит, проверка состоит в том, чтобы заметить, как меняется наше отношение с реальностью, когда принадлежность меняет нашу личность. А иначе опыт Движения и принадлежность к Церкви превращаются в источник вдохновения, но критерии суждения выбираем мы сами в соответствии с господствующим менталитетом. Отец Джуссани говорит: «Мое самосознание вовлекает Христа и всех людей, каких Он избрал себе, то есть тайну Церкви, реальное единство в истории» (Una rivoluzione di sé. Р. 179). Я спрашиваю себя: в вашей ситуации как могли бы вы выносить самобытное суждение о том, чем вы живете, о том, каким образом вы призваны переживать повседневность, если бы вы не были вовлечены в эту дружбу? Как можно было бы с положительной позиции подступаться к повседневности и не быть заложниками обстоятельств?

Симоне, Москва. На Дне начала года говорилось, что я могу передать другим лишь то, что сам получил. Эта мысль поразила меня, и не только потому, что в большинстве моих действий я не исхожу из этого. Прежде всего она заставляет меня спросить себя, а что же я получил. Великую любовь. Благо для моей жизни. Встречу, которая постепенно меняет меня. И я должен помнить об этом. Я должен умолять о таком сознании каждый день: я любим, я любим в первую очередь потому, что существую. Я думал, что знаю это. И конечно же, я «знаю». Но какая же разница, когда ты видишь это, когда переживаешь это на опыте. «Симоне, ты ничего мне не должен, я люблю тебя, потому что ты есть». Чтобы жить и отдавать, мне нужно отталкиваться от этого. Не думать, что я уже все знаю, но признавать — здесь и сейчас.

За последний год произошло ускорение моей жизни. Мы переехали в новую квартиру, родился мой третий ребенок, тогда как старшие дочери еще маленькие… А еще есть работа, друзья, жизнь общины, которую мы никогда не оставляли и которая никогда не оставляла нас. Я желаю открывать, как всё, что я делаю каждый день, служит созиданию Царства Божия. Я нуждаюсь в том, чтобы видеть такую связь, такое единство вещей и все больше замечать, как моя повседневность связана со всем: с жизнью и смертью, с войной и миром. Часто я переживаю разделение, вещи разъединены, и перед большими вопросами у меня словно нет ответов. Я понимаю, что миссия не заключается в спасении мира, но мне необходимо все больше видеть, что происходящее в моей жизни — не другая планета, не «счастливый остров», а часть повседневности, сегодня — такой страшной, бросающей нам огромный вызов.

Проспери. Жизнь такова на всех ее уровнях: в ней всегда есть испытания, сложности, страдания и противоречия. Тейяр де Шарден говорил, что величайшая трагедия подстерегает современного человека не в ядерной катастрофе и не в землетрясениях, а в утрате вкуса жизни. Христос притязает Своей любовью ответить именно на эту трагедию, которая сбивает с ног, когда нужно непрерывно бороться со всеми жизненными проблемами. Ты сказал: Христос любит меня, я любим, потому что существую, и мне необходимо признавать это сейчас. Нет большей истины: есть такая огромная любовь, благодаря которой каждый из нас может быть свободным в любых обстоятельствах. Трудности остаются, иногда у нас заканчиваются силы, но мы уверены, потому что нас поддерживает любовь. Проблемы начинаются, когда уменьшается эта любовная уверенность, собирающая воедино всю жизнь. Как мы можем по-настоящему любить кого-то, каково условие, чтобы любовь возрастала и никогда не ослабевала? Условие в том, чтобы Он всегда был рядом с тобой. Любовь ослабевает, когда недостает близости, сокровенности. И Иисус любит нас, потому что Он всегда рядом, всегда с нами, Он никогда не оставляет нас в одиночестве. Мы чувствуем себя одинокими, когда забываем, что Он не оставляет нас, что Он с нами. Иногда мы явно видим знаки Его присутствия: в прекрасных событиях, в нашей дружбе, в Таинствах. Все это — действенные знаки того факта, что Он всегда, всегда с нами.

Дарина, Владимир. После участия в августе в международной встрече ответственных я начала год с большим воодушевлением и с кучей планов, касающихся школы, онлайн-встреч для учителей, строительства приходской жизни и т. д. Но не прошло и месяца, как весь мой энтузиазм разбился о реальность: везде было невыносимо тяжело. Я вдруг поняла, что ощущаю себя функцией: как учитель я должна предлагать что-то своим ученикам; как заместитель директора должна в современных условиях предлагать что-то разумное для всей школы; как мама должна воспитывать детей; как староста храма должна заботиться о его бытовых нуждах; как одна из организаторов онлайн-встреч для учителей должна придумать, что предложить друзьям-преподавателям не из Движения. Я везде должна, должна, должна… Но где во всем этом я, Дарина, с моими вопросами и нуждами? Кому я интересна и нужна не как функция, а как человек? Неужели в этом состоит миссия: задыхаться самой, чтобы другие могли дышать? Мне было стыдно задать эти вопросы друзьям, потому что казалось, что я что-то понимаю не так, а всем остальным все понятно и ясно.

Наступил октябрь, и нужно было определиться, как продолжать онлайн-встречи для учителей. В конце концов я решилась поделиться своими вопросами и сомнениями с несколькими друзьями-преподавателями, с которыми мы начинали этот путь. И каково же было мое изумление, когда они, вместо того чтобы объяснить мне, насколько неправильна моя позиция, предложили приостановить общие встречи и созваниваться раз в месяц только между собой и вместе смотреть на то, что каждому из нас помогает не быть функцией. Наш разговор стал для меня первым шагом в этом году, он помог обнаружить иной взгляд, открывающий путь к обновлению и единству.

Второй пример. Четвертого ноября в России праздник Казанской иконы Божией Матери, тогда же отмечают День народного единства. В моем городе уже много лет в этот день проходит общегородской крестный ход от одного храма к другому, который всегда заканчивается гражданским митингом с участием представителей городской администрации. Так случилось и в этом году. На улице было холодно, и после завершения митинга мы открыли двери храма для всех, чтобы люди могли погреться. Среди них я увидела мою коллегу, с которой сложно строить отношения, и не очень обрадовалась, но все же постаралась встретить ее так же, как остальных. Она вошла, поставила свечки, постояла у икон, а потом развернулась и направилась ко мне. И я поразилась выражению ее глаз: оно было абсолютно человеческим и полным тоски. Она подошла и крепко обняла меня. Это были не дежурные объятия, а долгие объятия человека, который нуждается в любви. В тот момент вся моя предвзятость рухнула перед фактом присутствия этой женщины, которая так же, как и я, жаждет любви Христа, и которую так же, как меня, Он любит. Что в эту минуту происходило в ее сердце, раз она обнимала меня, забыв о субординации? Совершенно неожиданно я почувствовала любовь к лицу и судьбе этой женщины. Любовь, которую я не могла найти в своем сердце и о которой просила в последнее время, потому что чувствовала, что оно каменеет и не откликается больше ни на что. 

Для меня этот случай стал прямым вопросом Христа, Который как будто говорил мне: «Готова ли ты быть здесь ради тех, кто тебе не нравится? Готова ли ты быть посланной к тем, кто недолюбливает тебя? Готова ли ты отложить все свои представления, проекты и просто быть, ничего не делая, но позволяя Мне действовать?» Такое «да» дается мне непросто, оно требует все большей осознанности и решительности, потому что не является очевидным среди трудностей жизни. Это борьба, настоящая борьба, в которой я хочу быть побежденной, но все равно продолжаю сопротивляться. Как научиться «сдаваться» Его любви в периоды трудностей и «засухи», которые иногда растягиваются на долгое время? 

Проспери. По словам отца Джуссани, чтобы принять и преодолеть засуху, нужна благодать, а о благодати мы должны просить. Благодать — безвозмездный дар. Рано или поздно засуха всегда наступает, и через нее необходимо пройти. Ее пережил даже Иисус в Гефсиманском саду. Для нас она означает, что мы больше не чувствуем Его присутствия, и в результате все наши дела и наша жизнь кажутся бесполезными, не имеющими судьбы. Засуха возникает, когда мы не чувствуем любовь Возлюбленного, ведь нашу жизнь поддерживает любовь: центр привязанности либо находится во мне самом (и это, несомненно, один из признаков нашего времени, — нарциссизм), либо он в ком-то другом, отличном от меня, в том, кто, как я признаю, любит меня настолько, что его любовь порождает меня в отношении с реальностью. Нам такая любовь была дарована и постоянно даруется в Церкви, в общении, которое является плодом встречи со Христом. И потому первое, о чем мы должны просить, — признание того, что есть: признавая то, что есть, мы ощущаем все порождающее тепло, привносимое этой любовью в нашу жизнь.

Алена, Москва. У меня два вопроса. Первый касается четвертого пункта Дня начала года, где есть такая цитата Джуссани: «Если я следую за Тобой, я должен отвергнуться себя! Если мне надлежит следовать за Тобой, я должен оставить свою позицию. И потому Он требует, чтобы за Ним следовали вплоть… до самоотречения». Я в этих словах слышу некоторое противоречие: с одной стороны, нужно стремиться познать себя настоящего, такого, каким задумал тебя Бог, избавиться от «наростов», о которых говорит Джуссани в третьей главе «Религиозного чувства»; с другой, нужно отречься от самих себя, чтобы следовать за Христом. Как это правильно понимать? Второй вопрос связан с созиданием Церкви. Почему необходимо ставить перед собой такую цель: созидать Церковь? Почему недостаточно того, что ее созидает Христос? Не слишком ли это большая цель для человека?

Проспери. Вижу, вы серьезно работаете над тем, что мы говорим в Движении, и это очень важно для всех. Вы нас опережаете, мне кажется, это очевидно. Первый вопрос я понимаю так. Отец Джуссани обращается к словам Иисуса: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24). Ясно, Иисус не просит у тебя отказаться от твоей человечности, ведь ее полнота — цель, ради которой Он пришел. Но так же ясно, что для настоящего понимания самих себя и того, что приводит к свершению нашу человечность, мы должны быть готовы перед лицом Его присутствия пересмотреть свой взгляд на себя. На упражнениях Братства, когда речь шла о надежде, мы приводили в пример богатого юношу. Можно вспомнить и песню Клаудио Кьеффо «Монолог Иуды»: «Не ради тридцати сребреников, а из-за надежды, которую Он однажды пробудил во мне». Иуда предал не из соображений выгоды, не из мелочности: он отождествил надежду с определенными идеями, убедил себя, что Иисус освободит израильский народ от притеснителей. Иисус же пришел, чтобы освободить всех людей от куда более могущественной власти, нежели римская, — от власти древнего врага, от их грехов. Но Иуде этого было мало, и он хотел подвергнуть Его испытанию. С нами часто случается то же самое: и мы хотим подвергнуть Бога испытанию, чтобы Он избавил нас от бремени. И мы оцениваем Его на основании этого критерия. В действительности же, чтобы по-настоящему надеяться на Него, нужно учиться любить Его присутствие сильнее, чем мы любим наши идеи. Какая нам от этого польза? Польза в том, что Иисус обещает нам гораздо больше, чем все то, на что мы обычно надеемся. Даже если бы Он освободил евреев от римского господства, они остались бы рабами греха, зла, всевозможных властей, существующих в жизни. Иисус же пришел освободить их, освободить нас от самой могущественной власти, какая только захватывает человеческое сердце. Но, чтобы признать это, необходимо следовать за Ним до самого креста.

Второй вопрос: почему мы должны созидать Церковь? Правда, что Христос созидает ее и всегда будет присутствовать в мире, как пообещал, но Он делает это как раз через Церковь, то есть через нас. И мы призваны участвовать в Его миссии именно так: знакомя всех людей с любовью Отца, созидая Церковь, с которой Христос связал Свое присутствие в истории. В подкасте с комментариями к Евангелию, отец Джуссани говорит, что Иисусу, как любому человеку, приходили в голову идеи, и однажды Он подумал основать это Свое дело. Он сказал: «Я всегда буду с вами», — и, когда апостолы спросили, каким образом, Он ответил: «Где двое или трое соберутся во имя Мое, там и Я буду посреди них» (ср. Мф. 18:20). Таким образом Он связал Себя с физическим, историческим, материальным присутствием — с нашим общением. Наше общение больше нашей общины; община — выражение общения, она позволяет нам жить общением. А общение — это Его присутствие, единство всех тех, кто признает Его и любит Его в жизни Церкви, в общении, которое кто-то направляет и в котором есть действенные знаки Его присутствия — Таинства. Это реальное присутствие. Созидать Церковь — значит участвовать в этой реальной жизни и приглашать к участию всех, с кем мы встречаемся.