24 февраля 2022 года. Как и для многих, для меня эта дата значит очень много. Иногда кажется, что моя жизнь разделилась на «до» и «после». В тот день в Украине, где я жила с мужем и детьми, начался конфликт, со всеми его тяготами и потрясениями. В тот же день на клиническом обследовании у нашего второго ребенка были выявлены серьезные проблемы со здоровьем. Для меня эти два факта тесно связаны: и потому, что они произошли одновременно, и потому, что они таинственны. Нас они застигли в Италии, где мы оказались из-за обследования сына. Оба события открыли огромную рану в моей жизни. Рану, часто оставлявшую меня без слов, порой в глубокой печали, порой в негодовании или с ощущением, что я больше не понимаю, чего от меня хотят.

Потребовались месяцы, чтобы осознать, что происходит, и что это действительно происходит, во многом меняя мои представления о нашей жизни. Мне не раз хотелось избавиться от этой раны. По сей день у меня остается множество вопросов, многие вещи мне не понятны. И если присмотреться, самый глубокий нерв, который они затрагивают, главная точка, в которой они порождают кризис, – моя вера. Я говорю о кризисе в положительном смысле. Обстоятельства поставили меня перед Тайной, радикально коренным образом открыли во мне вопрос: «Кто Ты, Христе? Что Ты говоришь мне?»

Я подвергла сомнению многие вещи, которые, как мне казалось, я знала или понимала. Слова, которыми я всегда пользовалась, как будто уже ничего не значили. Пока я вновь не обрела их для себя во плоти, они оставались отвлеченными терминами. Я часто чувствовала обиду, впадала в печаль.

На Рождество 2022 года, после нескольких месяцев размышлений о смысле происходящего, в возведенной мной стене открылась небольшая брешь. Я поняла, что уже несколько месяцев «копаюсь» в себе и что в центре всегда я: я задаю вопросы и сама же пытаюсь на них ответить. Я вдруг осознала, что бесконечный монолог может превратиться в диалог, что я могу обратиться с вопросами к Тому, Кто в состоянии на них ответить, а иначе они так и останутся лишь моими рассуждениями. Это был важный первый шаг. Снова начать просить, взывать, жертвовать. Не только в молитве, но и в отношении с теми, чья вера превосходит мою. Помню, как Од, подруга из Львова, была проездом в Милане. Я пошла на встречу с ней с вопросом, который обжигал мое сердце и который я должна была задать ей: «Какой опыт веры ты пережила за этот год?»

Для меня было крайне важно задать его, потому что сама я часто замечала лишь плохое. Я чувствовала себя как ученики из Эммауса, печально покидавшие Иерусалим, и мне нужно было увидеть более зрелых в вере друзей, узнать, чем они живут, что они открыли для себя в отношениях с Иисусом, что поддерживало их в глубокой тьме, где они видели Воскресение.

Я еще многого не понимаю, но хочу продолжать этот диалог. И единственный известный мне способ делать это – быть в компании, которая учит мои глаза и сердце узнавать Его. Приведу два небольших примера. Летом мы участвовали в каникулах Движения с итальянской общиной, которую посещаем. Я приехала на них очень уставшая, подавленная, потому что терапия моего сына не давала ожидаемых результатов. Я видела только сложности. Но постепенно я стала замечать, что люди смотрят на моего ребенка так, как я не смотрела на него уже очень давно: как смотрел бы на него Бог, полный радости от того, что он есть, а не беспокойства по поводу усталости и проблем.

Взгляд некоторых друзей на него изменил меня, изменил мой взгляд и подарил мне радость, которой мне часто не хватает. В те дни я сделала еще один важный шаг: я поняла, что даже чтобы любить моих детей, я должна пребывать в месте, где меня воспитывают, учат смотреть на них истинным образом.

Месяц назад наш третий сын заболел. У него была высокая температура, он не реагировал на лекарства и совершал странные телодвижения. Мы поспешили в больницу, где врачи предположили неврологическую проблему. Для меня последовали несколько очень трудных часов. Я знала процедуру обследования, такую же, как и в случае с нашим вторым ребенком. У меня было ощущение дежа-вю, я не могла понять, как такое возможно, и говорила: «Господи, это уже слишком». 

В приемном покое не было связи, и я никому не могла рассказать о ситуации, в том числе и мужу. У меня не получалось внятно сформулировать молитву. Ужасно было не иметь возможности попросить кого-то помолиться со мной и обо мне. Но вдруг, сама не знаю почему, я вспомнила о Кике, монахе из Кашинаццы, который ушел на небо несколькими месяцами раньше. Я сказала себе: «Вот друг, которому не нужен wi-fi». Я начала просить его обо всем. Во время обследований я чувствовала, что он рядом со мной, он все видел и знал. Через несколько часов мой сын пошел на поправку, врачи исключили наиболее серьезные проблемы. Я верю, что сказалось и заступничество Кике. Эта история для меня – самый прекрасный пример немыслимой, но реальной компании, которая нам дарована. Господь оказывается рядом в тот момент, когда кажется, что ты в полном одиночестве. Для меня эта компания, Его компания – величайший подарок на таинственном пути, где еще так много предстоит пройти и открыть.