Перейдем теперь к сложному вопросу. Несомненно, после отца Джуссани, с его харизмой и мощной индивидуальностью, образовалась пустота. Потом последовали отставка Каррона, связанная с новыми нормами управления в объединениях мирян, и недавнее письмо кардинала Фаррелла от 10 июня. Кажется, Братство «Общения и освобождения», как и остальные церковные движения, переживает период испытаний. Так ли это? Что значит для вас этот момент?

То, что Церковь уже давно предлагает всем движениям, имеет для «Общения и освобождения» особый смысл. Прежде всего, нужно сказать, что это возможность роста для всего Движения и для каждого из нас. Речь не просто о том, чтобы подстроиться под изменившиеся юридические нормы. Скорее мы должны признать, что нас в чем-то поправили, и необходимо принять поправку благодарными и открытыми для обновления, хотя у кого-то она может вызывать затруднения и непонимание. Церковь никогда не переставала выражать свое уважение к нашему опыту. С другой стороны, чтобы принять поправку, требуется простота сердца. Особенно, если поправку делают в момент, когда мы думали (или по крайней мере многие думали), что все идет хорошо. Требуется великая простота сердца, чтобы признать, что по-настоящему соответствует основополагающим потребностям личности, не всегда очевидным на первый взгляд. Отец Джуссани говорил по этому поводу о необходимости аскезы, чтобы признавать основополагающие потребности и очевидности сердца (см. Религиозное чувство). Порой, чтобы оставаться верными потребностям сердца, нужна жертва, и Церковь нам в этом помогает. В то же время хочу сказать, что все члены «Общения и освобождения», особенно те, кому труднее всего, должны иметь возможность пройти свой путь в свои сроки, и, идя по нему, неизменно ощущать тепло нашей компании. Никто не должен чувствовать себя отверженным, никто не должен чувствовать себя ущемленным, все заслуживают того, чтобы их выслушали.

Теперь стоит остановиться на поправке, содержащейся в письме, отправленном мне 10 июня кардиналом Фарреллом. В чем она заключается? Поправка касается так называемой «теории преемственности харизмы», которая не только связана с тем, как назначается президент или руководящие органы «Общения и освобождения», но и имеет важные воспитательные последствия: речь о том, как переживается понятие «авторитета», то есть о том, как человек понимает его природу и функцию в рамках Движения, а значит, и отношения с ним членов общины. Это не вопрос богословских норм, оторванных от жизни, не вопрос доктринальных изысканий, которыми должны заниматься эксперты и которые не касаются личного опыта. Дело совершенно в другом. Опыт всегда и неизбежно приобретается в следовании за кем-то, то есть на пути, проложенном наставлением, которое мы получили. Опыт без наставления – химера. В этом смысле – я хотел бы это подчеркнуть – жизнь и доктрина не только не должны быть, но фактически никогда не бывают разделены. В большей или меньшей степени человек всегда живет христианским опытом, имея определенное представление о том, что значит следовать за авторитетом, и потому сосредоточение внимания на этом аспекте не выражает беспокойство об абстрактных вопросах, которые имеют мало общего с верой, а скорее помогает добиться того, чтобы такой опыт становился все более осознанным и зрелым.

Если конкретно, нам говорят, что идея о том, что в Движении есть конечная точка, в данном случае – человек, который обладает единственным подлинным истолкованием харизмы, ошибочна. Отец Джуссани никогда не проводил систематического доктринального исследования природы харизмы, скорее он использовал образы, чтобы дать понять, что это значит для нас. Однажды, например, он определил харизму как «жизненный порыв». Жизненный порыв был дан Святым Духом отцу Джуссани, а он передал его в разных формах тем, кто в той или иной мере придерживался его предложения. Через него, таким образом, эта харизма была дана Церкви. Никто, даже отец Джуссани, не является «хозяином» харизмы, поскольку все получили и передали ее даром. Он был основополагающим сосудом благодати для рождения новой формы христианской жизни в Церкви.

Если же кто-то начинает верить, что харизма действительно является общей для всех, хотя люди и причастны к ней в разной мере – в силу свободы Бога и великодушия каждого, однако кому-то она дана исключительным образом, так что этот человек становится единственным или по крайней мере главным ее истолкователем в настоящем, тогда возникают проблемы. Не только потому, что идея эта сама по себе сомнительна, но и из-за последствий, которыми она оборачивается для метода выбора преемника. Ошибка – и именно в этом Церковь поправляет нас – заключается в том, чтобы думать, будто указания по поводу назначения авторитета, должны даваться сверху, поскольку лишь тот, в ком харизма живет в большей степени, способен признать своего законного преемника. Сам по себе метод выбора лидера путем кооптации не является совершенно неприемлемым, однако он представляет собой серьезную проблему, когда этому выбору приписывается только что описанный смысл.

Напротив, утверждение, что авторитет необходимо избирать, является практическим осуществлением принципа, согласно которому харизма по воле Духа Святого дарована всем крещеным, кого достиг этот дар. Поэтому руководство, хотя оно и воплощается в конкретном ориентире – определенной личности, которая – хотелось бы надеяться – оказывается и наиболее авторитетной, должно быть выражением общения. Если же придерживаться вышеописанной «теории преемственности», авторитет становится несменяемым и безошибочным.

Разумеется, исторически сложилось так, что в «Общении и освобождении» авторитет всегда был личным и, вероятно, так будет и впредь. Однако, когда возникает теория об авторитете, который является таковым в силу превосходного понимания харизмы, почти неизбежно этот человек (а с ним – и те, кто за ним следует) думает, будто следовать за харизмой означает в действительности следовать за тем, как лично он чувствует и истолковывает харизму.

Церковь же призывает нас признать, что руководство есть выражение общения, дружбы. Мы вместе несем ответственность за полученный дар, и поэтому воспитательное предложение есть плод авторитета, живущего в рамках совместной ответственности.
Сам отец Джуссани, как мне рассказали, в последний период своей жизни часто говорил: «Я был лишь каналом». То есть он передал то, что Дух Святой хотел даровать Церкви ради ее обновления. Он принял, почтил эту инициативу Тайны, как и другие люди после него приняли ее и взяли на себя ответственность за нее.