Мы встретились в Милане, в штаб-квартире ассоциации «Pro Terra Sancta», некоммерческой организации, которая много лет поддерживает деятельность Кустодии Святой Земли. Отец Франческо Йелпо, избранный этим летом новым кустодом, приехал в Италию на несколько дней, а затем возвращался в Иерусалим. Его дом теперь там, в монастыре Сан-Сальваторе, где он живет вместе с семьюдесятью восьмью братьями. Его миссия охватывает также Сирию, Иорданию, Ливан, Кипр, Родос и некоторые монастыри в Египте, Италии, США и Аргентине.

Нам потребовалось время, чтобы дождаться интервью, но не потому, что отец Франческо не любит общаться с прессой. Он воплощает то же, что и его монашеское одеяние: самое существенное. «Я говорю, только когда мне есть что сказать» — скромно признается он. В этот раз рассказывать было о чем.

Отец Франческо, вам выпала сложная и ответственная роль в один из, пожалуй, самых деликатных моментов для Святой Земли и Ближнего Востока. Как вы с ней справляетесь?
Я сразу же ощутил несоразмерность между моей личностью и возложенной на меня задачей. Если я забываю, что служу Ордену меньших братьев и христианам Святой Земли, голова идет кругом, ведь сил, кажется, никогда не хватает. Конечно, такая ответственность может пугать, особенно потому, что ситуация действительно сложная. Я часто вспоминаю слова из дневников кардинала Джованни Монтини, ставшего впоследствии папой Павлом VI. Процитирую по памяти (прошло больше пятнадцати лет с тех пор, как я их прочитал). Он говорил, что, чем больше возрастает ответственность в лоне Церкви, тем реальнее риск уподобиться статуям на шпилях миланского кафедрального собора: все тебя видят, но ты в одиночестве. Это очень точный образ, потому что у тебя не остается тех, с кем можно разделять все, ты с твоей совестью и с требующимися от тебя решениями предстоишь лицом к лицу с Богом. Однако в одиночестве, которое я переживаю, обитает присутствие. Рядом со мной всегда находятся лица новых, дарованных мне друзей. Возможно, я бы не выбрал их сам, и они отличаются от друзей из моей прежней жизни, но Господь дает их, чтобы напомнить, кто на самом деле творит все. Поэтому в отличие от статуй на соборе я в моей новой миссии не испытываю недостатка в компании. Порой достаточно неожиданной встречи, даже в самом плотном графике, чтобы заметить, что Христос никогда не оставляет меня одного.

Вы неоднократно говорили, что ваша миссия — жить братскими узами. У вас получается?
По милости Божьей, да. Нельзя жить без компании, без конкретного выражения близости Христа. Порой она проявляется немыслимым образом. Однажды вечером в Риме я встретился с некоторыми провинциалами Ордена меньших братьев, прежде чем вернуться в Иерусалим. Одного из них я не очень близко знаю, но уважаю. Я спросил у него, не хочет ли он мне что-то сказать перед отъездом. Он ответил лишь одно: «Найди себе друга». Это самый прекрасный совет. Жить без друзей нельзя. Думаю, можно жить без жены или мужа, как доказывает посвященная или священническая жизнь, но никто не в состоянии жить без друзей. Даже Иисус нуждался в друзьях.

Вы живете в монастыре Сан-Сальваторе, а значит, у вас ежедневно есть опыт общины…
Да, нас семьдесят восемь братьев, среди них — и студенты-богословы, и пожилые монахи. Нас много, и замечательно каждый раз вновь осознавать, что общинной жизни нужно правило. Правило помогает установить разметку, охраняющую сердце каждого. Верность встречам, общим делам, молитве — огромная помощь в том, чтобы не потеряться и не замкнуться в себе. Братство — это необходимость.

С какими трудностями вы столкнулись в первые месяцы вашего назначения кустодом?
Одна из них, безусловно, связана с языком. Я не знаю арабского, вынужден говорить через переводчика, упрощать дорогие мне понятия… В лексике отражается вся твоя культура, традиция и глубокая история. Я очень переживал по этому поводу, но потом обнаружил, что существует универсальный, более прямой язык: сам человек, то, как ты себя ведешь. Порой запоминаются не речи, а улыбка, похлопывание по плечу, объятие. Когда восемьсот лет назад святой Франциск Ассизский встретился с султаном, они не говорили на одном и том же языке, но, вероятно, имели одинаковое расположение сердца. Именно так рождается возможность встречи. Я учусь тому, что Господь не требует от нас особых способностей, а просит быть открытыми, чтобы Он действовал через нас. Поэтому задача кустода (в этом я убежден) — оберегать позицию сердца.



Откуда в вас такая уверенность?
Одна подруга как-то раз сказала мне: «Помни, первое начинание — ты сам». В конце концов, проблема в том, чтобы оберегать собственное сердце, его открытость перед Тайной; оберегать собственное призвание, потому что, если первое начинание — я сам, первая работа должна касаться меня. Не проделывая ее, я превращусь в чиновника, в дипломата, в человека, управляющего многими вещами, но утратившего истину о себе. Это сложная миссия, и я часто испытываю чувство бессилия. Что-то невозможно поменять: войну или даже мелкие недостатки, имеющиеся у каждого. Какой бы банальностью это ни казалось, необходимо напоминать себе, что некоторые дурные вещи останутся таковыми, сколько бы усилий, идей, ума мы ни прикладывали, чтобы от них избавиться. Это не значит, что не нужно пытаться улучшить обстоятельства. Однако я учусь тому, насколько важно смотреть на них во всей их драматичности и нести, как понес бы их Христос. Смотреть не в отчаянии, а взглядом, не теряющим надежду.

Вы могли бы подробнее на этом остановиться, привести примеры?
Возьмем «Хвалу творений». Нам она кажется радостной песнью, тогда как Франциск сочинил ее, будучи слепым, получив стигматы, когда его же собратья выставили его за дверь. Он был распят и все же пел. Читая этот текст, понимаешь, что символом надежды является хвала. Только тот, кто надеется, может хвалить. И во время войны, и когда кажется, что вокруг лишь мрак, всегда есть красота, которую нельзя игнорировать. Наверное, вы видели, что на днях в Иерусалиме случился теракт. Один из его организаторов был из Эммауса, городка, где есть наш монастырь. Я сразу же связался с братьями, чтобы узнать, как они. Они рассказали о хаосе, о том, как военные перевернули дома вверх дном в поисках террористов. В тот же вечер один из братьев отправил мне фотографию потрясающего заката. Она выражала позицию человека, который умеет распознавать существующее, объективное благо, истинную благодать. Поэтому он может восхвалять прекрасный закат и благодарить за него даже в такой ужасный день. В жизни каждого из нас, если мы внимательны, присутствует обещание блага, свершения, и оно сильнее любого зла. Это не дешевое утешение! Как замечательно знать, что каждый день на земле продолжают происходить чудеса. В творении есть надежда, и она предназначена для всех.

Смотрите также: Христиане в Сирии и религиозная свобода. Свидетельство апостольского викария Алеппо на Митинге в Римини

Одной из самых обсуждаемых тем является христианское присутствие на Ближнем Востоке. Что значит оставаться, когда все вокруг рушится?
Наша первая задача — быть, быть тут. Такой урок преподают нам восемь веков существования Кустодии: Церкви нужны не супергерои, а стабильное присутствие. Священники и монашествующие могли покинуть Газу после 7 октября, у многих их них международные паспорта. Но они решили остаться с народом. Не в их силах разрешить конфликт, но они свидетельствуют, что Бог не бросает никого. В годы джихадистской оккупации Сирии наши братья остались в христианских деревнях, где им угрожали, где их похищали. В тот момент все казалось нам мраком и тяжким испытанием. Со временем, однако, террористам пришлось считаться с христианским присутствием, которое отличается от всего остального. Они его признали. Те, кто стоит у власти в Сирии сегодня, имеют представление о христианстве как раз благодаря тем годам. Мы меняем мир не силой, а верностью присутствия.

В то же время многие христиане уезжают из Святой Земли. Как вы относитесь к этому явлению?
Оно, конечно, причиняет боль. Но не нам говорить семье: «Вы должны остаться», — или: «Вы должны уехать. Кустодия поддерживает тех, кто остается, не осуждая тех, кто уезжает. Я понял одно: недостаточно обеспечить школы, здравоохранение, работу, чтобы люди остались. Мы, братья, в том числе и через ассоциацию «Pro Terra Sancta», прилагаем усилия для оказания конкретной помощи, особенно на Западном берегу, где на протяжении двух лет восемьдесят процентов населения остается без работы, нет социального обеспечения, а семьи с трудом оплачивают школьное обучение и доживают до конца месяца. Однако, чтобы оставаться, нужны более глубокие причины. Как кустод я чувствую острую потребность помогать людям обрести причины, по которым в любых жизненных обстоятельствах, в любых условиях можно жить и быть свободными людьми.