Несколько дней назад вечером мы с собратьями-августинцами следили в прямом эфире за избранием нового папы. Когда кардинал Мамберти с балкона собора Св. Петра провозгласил имя — Роберт Фрэнсис Превост, я не мог поверить в происходящее, да и сегодня с трудом верю. Потом, однако, появилось осознание: со Христом всегда так, Он «случается» непредвиденно, бросая вызов уже известному или ожидаемому. Впервые в истории папой стал августинец, и это первый понтифик, с которым я на момент избрания был знаком. Лев XIV стал неожиданностью, как и Франциск.

Я познакомился с ним, когда он был генеральным приором нашего ордена с 2001 по 2013 год. Мы неоднократно встречались, особенно важными были два раза, когда я задал ему вопросы относительно моего служения как настоятеля и отношений с общиной августинцев, к которой я принадлежал. Взволнованно я вспоминаю его отцовство и мудрую поддержку, которой я очень дорожил: «Община — не что-то неподвижное и устоявшееся, это постоянное строительство, и мы ежедневно призваны к нему».

Его слова на протяжении многих лет помогали мне возрастать в терпении и в отцовстве, в которых я сегодня вижу огромную потребность. Он сам объяснил выбор папского имени признательностью папе Льву XIII, автору энциклики Rerum Novarum, работавшему над тем, чтобы Церковь не утонула под волной масонского секуляризма, нанесшего сильный удар по Церкви и обществу в конце XIX века с возвышением государства и подавлением религиозных орденов. Более того, он проявлял особую симпатию к августинцам и всячески помогал им противостоять этой буре.



Я очень рад такому исключительному событию, в том числе и потому, что сегодняшний августинский орден родился по инициативе папы римского. Шел 1256 год, минуло всего тридцать лет со смерти святого Франциска Ассизского, коммуны еще находились в стадии становления. Для Церкви это означало необходимость обеспечить в них свое присутствие, которое гарантировало бы ее развитие, прежде всего в культурном плане. В тот период в Италии существовали многочисленные братства отшельников, сосредоточенные в основном в регионах Лацио, Тоскана и Марке. Монахи эти уже жили по августинскому уставу, чья традиция насчитывала без малого тысячу лет, восходя к V веку и самому святому Августину. Папа Иннокентий IV, а за ним и Александр IV решили объединить братства в один орден, который бы и дальше соблюдал августинский устав.

За почти восемьсот лет истории наш орден распространился по миру, начиная с Италии, Франции, Германии и Испании. Сегодня, даже в разгар кризиса призваний, он переживает бурное развитие, особенно в Азии и Африке. Его история богата многочисленными святыми и блаженными, среди которых Рита Кашийская и Никола Толентийский — первый святой ордена. Это, несомненно, говорит о плодотворности в жизни Церкви августинской харизмы, которая состоит в том, чтобы жить опытом первых христиан, как он описан в Деяниях апостолов. В начале первой главы устава святого Августина выражена самая ее суть: «Главная причина, по которой вы собрались вместе — в том, чтобы единодушно жить в доме и быть одною душою и одним сердцем, устремленным к Богу». Когда цель жизни — Бог, не сложно ощущать себя как одно целое. Проблемы начинаются, когда размывается цель.

Помню, когда я присоединился к августинцам шестьдесят лет назад, мне было вовсе не просто понимать харизму Августина и жить ею. В этом мне помогло знакомство с харизмой отца Джуссани пятьдесят лет назад. Несколько раз в год он встречался со священниками, и мне посчастливилось следовать за ним. Благодаря ему я понял августинскую харизму и она воодушевила меня. Харизмы — дар Бога и никогда не противоречат друг другу, а наоборот, помогают друг другу делать веру зрелой, способной выдерживать натиск и вызовы существования. И как один папа дал жизнь нашему ордену, так, думаю, другому предстоит оживить эту харизму в сегодняшней непростой ситуации.

Читайте также: «Он всегда был Христовым». Священник из Перу о дружбе с будущим папой Львом XIV

Меня глубоко поразили слова из проповеди нового понтифика, которую он обратил к кардиналам на следующий день после своего избрания: «Нужно самому исчезнуть, чтобы остался Христос; умалиться, чтобы могли познать и прославить Его; истощить себя до конца, чтобы никто не лишился возможности узнать и полюбить Его».

Такая позиция нового папы — хорошее начало, если же мы воспримем его слова, то и мы будем идти с ним в ногу. Великая радость от этого события состоит в ощутимом подтверждении, что Бог никогда нас не оставляет и всегда дает нам того, кто может вернуть нас к сердцевине веры.